ТЕГИ
Российская наука, химия образование образовательные продукты социальные и гуманитарные науки
Российская наука, химия образование образовательные продукты социальные и гуманитарные науки. Российско-британское образование: проблемы и перспективы, объединение, симбиоз интересный, в качестве примера я хотел бы разобрать и, собственно, вникнуть на этом примере, как возможно соединение российского и британского, и вообще западного. Разговор о науке, образовании, об интеллектуальной культуре с теми, кто, собственно, эту интеллектуальную культуру создает, те, кто задают тон в этой интеллектуальной культуре, обсуждаем актуальные проблемы науки и культуры. Тема российско-британского образования или даже шире – российско-иностранного образования. Зарубежное образование, российское образование, как оно соединяется. В общем, я думаю, что даже лучше примера подобрать было невозможно, нежели так называемая Шанинка, Московская школа социальных и экономических наук, названная по имени одного из основателей, знаменитого социолог.
Он создал такую институцию, в которой люди получают одновременно российское и британское образование. Получают диплом высшей школы социальных и экономических наук и одновременно диплом Манчестерского университета. Объединение, симбиоз, в качестве примера я хотел бы разобрать и, собственно, вникнуть на этом примере, как возможно соединение российского и британского, и вообще западного образования, для чего оно нужно, для кого оно нужно. В том числе разобраться с тем, какое место сегодня и положение у гуманитарных наук, кому они нужны. Человек совершенно фантастической судьбы и фантастической истории, профессор, десантник, лагерник, ну, много чего о нем можно сказать. Жил много где и много как, ну, в общем, профессор в результате. Этим некоторые из таких людей иногда кончают. Хороший профессор, крестьяновед, почему-то его, человека городского, абсолютно всегда интересовали вопросы сельской жизни, крестьянства. Собственно, ему пришла в голову эта, почти безумная для своего времени идея, как он говорит, это было ещё в конце 80-х годов, создать в России, в Москве такую российско-британскую школу. Как он всегда говорил и говорит до сих пор, это школа, которая призвана каким-то образом устроить симбиоз каких-то замечательных или лучших черт российского и британского образования. Собственно, с этим человеком во многом связана история школы, которая в результате была создана, существует уже двадцать лет
Программы одновременно и российские, и британские. То есть мне тут надо уйти немножко в тонкость. Это называется валидация. В отличие от франшиза, более известной в образовательном мире, когда у какого-то хорошего университета берут программы и на правах подчиненного подразделениях их прокатывают. Валидация – это программы, созданные, собственно, здесь, в России, российскими преподавателями, но университет, партнер, именно Манчестер, говорит да, эти программы соответствуют качеству образования, которое мы предъявляем к себе. Люди, которые прошли эти программы в России, они соответствуют некоторым уровням квалификационным этого вуза.
Оособый статус этой школы, с самого начала так задуманный. Внимание на принципы, но действуем не в соответствии. Степень участия профессоров, сотрудников Манчестерского университета в этой программе? Скажем, какое-то процентное или какое-то ещё соотношение, сколько их преподает реально или они участвуют только в валидации, только в выставлении оценок и утверждении, что действительно квалификация этих выпускников соответствует нормам. Включение вообще зарубежных преподавателей в школьные программы где-то порядка 15 процентов в целом. Это связано, с одной стороны, с особостью программ, которые все равно программы российские, выращены на российской агрохимия, удобрения почве, ориентированы на этих людей и на этот рынок образования. Рады увеличению представительства разных университетов мира, в том числе Манчестера, у нас, потому что требуется какой-то следующий шаг.
Характеристика высшего образования
Валидация предполагает, что у каждой программы есть так называемый академический тютр, Манчестер и есть московская школа. Характеристика всего высшего образования в ряде стран мира, в том числе в Великобритании. У каждой программы есть свой академический тютр или руководитель, консультант, точнее, не руководитель, и есть внешние экзаменаторы. Внешние экзаменаторы в этих системах работают из других университетов. Если проходит какая-то программа, то у нее будет внешний экзаменатор, например, из Йорка или из Оксфорда.
Проходит программа, у нас тоже есть внешние экзаменаторы из других университетов, они тоже достаточно плотно включены в учебный процесс. Во всяком случае в оценку работ, в какие-то ещё события школьные, читают выставочные лекции и прочее. В этом смысле просто школа живет и существует, с точки зрения нашего партнера, как нормальный британский университет или просто вузовский университет, потому что у нас пока, во всяком случае, только магистерские программы. Мы думаем уже о других вариантах. Конечно, кандидатская или докторская диссертация, перевести невозможно на английский язык, так же как на русский язык невозможно перевести PD, целый ряд слов на русский язык не переводятся, равно как и на английский, собственно. Система отличается, поэтому, собственно, и перевести невозможно. Может быть, мы перейдем на эту систему когда-то и будет не вызывать такого удивления. Будем одна степень, докторская, условно, и вот тогда не будем проблем. Об этом идут разговоры, но это очень особый, специальный разговор, вообще, что делать с нынешней системой диссертационных советов. Кстати, это проблема не только России.
Британское образование
В Шанинке — 15 процентов, а хочется больше. Такой чертой Шанинки является довольно широкое привлечение выпускников к последующему преподаванию. Выпускники отдельная тема, которая любопытна, все-таки я хотел бы понятно с иностранцами, как основную тему. Я по крайней мере для себя сформулировал именно это соединение российского и какого-то иного, инакового, в данном случае британского образования. Проблема этих 15 процентов. Это какой-то минимум или это цель, или это важно, чтобы не было больше 15? Или все-таки здесь есть какой-то момент, хотелось бы 30, 50 или 60? Что здесь является основной проблемой: оплата авиабилетов и проживания этих специалистов, желание их или нежелание работать в России? Почему, скажем, нельзя сделать больше? Для многих вузов это такая существенная проблема, люди хотят, чтобы в их вузе, в их центре преподавали иностранные специалисты, это зачастую недостижимая проблема, 15 процентов в российских реалиях даже в Москве довольно много. Да. Что здесь является основным камнем преткновения, административным и содержательным? Это не вопрос людей, не вопрос часов. Это вопрос скорее принципов понимания, что такое современное образование, что такое образование вообще. Например, английскость преподает даже не количество людей, которые имеют место быть, в клетчатых костюмах расхаживающих по коридорам Шанинки, а, например, это способность отчетности как эссе.
Письменная отчетность – это очень непривычно, во всяком случае было непривычно для российской системы образования. Абсолютно непривычно. Устная культура. В этом смысле вот эти зубрежки перед экзаменами или что-то ещё, вытаскивание билетов, судорожное хватание за шпаргалки – это то, что во многом характеризует такую стандартную, я бы не сказал, российскую, советскую систему образования. Английская система образования основана на письменной культуре. Не случайно. Потому что письменная культура или эссе, оно всегда индивидуально. Это предельная индивидуализация образовательного процесса, которая выражается в определенном письменном тексте.
Непривычно для российского уха будет звучать вы не имеете права писать больше, чем № число страниц. Больше вроде можно, меньше нельзя. Нет, наоборот, изложите то, что вы хотите сказать на том количестве страниц, которое отведено. Больше, чем в количественном составе преподавателей, проявляется вот эта англосаксонская традиция образовательного процесса. У России исторически есть свои очень большие преимущества, связанные с хорошей привычкой работы в группе, поэтому проектный метод обучения на ряде факультетов Шанинки очень применим. Проектный метод я просто привожу как некоторую традицию, выросшую из российско-советской системы образовательной. Вот смешение такого рода принципов, собственно, создает вот это поле симбиоза. Кто при этом преподает? Наверное, важно. Да, конечно, зарубежная речь должна звучать: английская, китайская или французская. Это нормальное дело для современного университета, чтобы люди говорили внутри группы на разных языках, чтобы они встречались с преподавателями, которые говорят на разных языках. Но это вообще связано с тем, что там статус современного хорошего образования конечно же связан с масштабом мира, а не региона.
Хорошим регионалом можно быть, только если ты понимаешь вот этот как бы большой контекст. Отчасти хорошо, вы ответили на мой вопрос. Но все-таки я хочу вникнуть… Я понимаю, что здесь есть система, в которой может быть 15 или 10 процентов – это хорошая некоторая прививка такая британского образования. Хотелось бы сделать больше. Вот это хотелось бы на что натыкается? Есть ли здесь реальная проблема? То есть это вопрос наличия дополнительного бюджета на авиабилеты и проживания иностранцев в какой-нибудь хорошей гостинице или это проблема чего? Я бы был плохим ректором, если бы вам сказал, что там финансовых проблем не существует. Существуют, конечно, и, как обычно, большие. С этим приходиться жить, это наша такая судьба, кто выходит в этот пост или посты там соразмерного, я не знаю, занятия, они, так или иначе, вынуждены иметь дело с финансово-бюджетной дисциплиной, со сметами, с бизнес-планированием, со всеми этими штуками замечательными. Нет, он существует.
Большее включение свежей крови, новых людей, не только, кстати, из Англии, это может быть, ещё раз повторю, откуда угодно или даже из России, это ограничено наличием новых проектов. Просто уже существующая, устоявшаяся система магистерского образования Шанинки хорошего, высокого качества, не буду лукавить, я действительно так считаю. Но это уже ставшие программы, там уже идет функционирование, их надо поддерживать в нормальном рабочем состоянии. Я там два года присутствую, я путем разного рода телодвижений со своими коллегами, непосредственно, мы запустили две новых программы. Но в общем количественное увеличение чисто магистерских программ, ну ладно, хорошо. Нужно новое, нужен новый шаг. В это упирается, собственно говоря, в это упирается тот вопрос, который вы задаете. Нам тут пишут, я как-то, друзья, не могу читать каждую SMS подробно и вопросы, которые приходят на сайт, но вот если несколько вопросов, наиболее популярных, суммировать, то основной интерес, зачем это нужно. Скажем, это что, это какая-то подготовка мозгов на экспорт? Для кого учат, собственно, людей в Шанинке? Понятно, что магистерская программа – это второй этап высшего образования после бакалавриата и дальше как-то должна идти аспирантура. Но, в общем, магистерская программа, тем более наличие такого западного диплома, диплома Манчестерского университета, вроде бы позволяет студентам легко попадать в программу PD западных вузов. Вот они, живя в Москве, получают это образование, хорошее образование, получают этот диплом и вроде какой-то такой билет, некоторая условная виза, с которой можно легко интегрироваться в западноевропейское, скажем, американское образование. Для кого нужна такая система? То есть не только сама Шанинка, но на примере Шанинки в принципе подобные модели образовательные. Почему нельзя было просто выдавать диплом Шанинки и было бы замечательно, был бы хороший диплом.
Манчестерский университет. Считаю, что хорошее образование – это образование, которое сохраняет возможность выбора для того, кто его получил. Можно уезжать, можно не уезжать, можно здесь хорошо работать, можно там хорошо работать. в настоящее время наиболее заметные проекты, например, в культурном мире ведет Ассоциация менеджеров культуры, Меняющийся музей в меняющемся мире, знаменитый проект, или там разного рода события в наиболее известных местах, там Artplay или Винзавода.
Никуда не уехали, хотя есть уехавшие, прекрасно делают свои галереи где-то в Амстердаме. В списке выпускников за эти, ещё нет 20 лет, четыре заместителя министра нынешних или недавних. Пожалуйста, люди никуда не уезжают, они делают свою жизнь и, следственно, карьеру здесь. В этом смысле для меня такого вопроса не существует. Потому что я то считаю, что современный человек живет во многих мирах. Вот хорошее образование дает человеку свободно путешествовать по миру, необязательно географически, это может быть путешествие по разным профессиям, это может быть путешествие по разным социальным группам, это может быть путешествие по странам. Достаточно легко адаптироваться к той системе требований, которая возникает в том или ином месте, быстро это принимать, осваивать и переходить куда-то ещё. Хорошее образование — дает возможность путешествовать и во многих сферах добиваться успехов.
Капитализация образования
Капитализация образования происходит прежде всего в той стране, где оно дается. Потому что все эти люди… Я же слежу за своими выпускниками, я же был создателем одного из факультетов, а не только просто ректором, я точно знаю, где что-то происходит, где ребята работают. Очень по-разному, в очень широком диапазоне профессий, в разных странах. Те, кто работают за рубежом, очень часто возвращаются, что-то делают здесь, что-то делают там. Вообще современный человек в этом смысле… Если у человека сохраняется возможность выбора, значит, у него было хорошее образование. Поэтому да, такое образование дает возможность уехать куда-то и продолжить свою карьеру академическую PD, но равным образом это же образование дает возможность написать дальше хорошую кандидатскую или докторскую диссертации здесь. Это выбор человек, мы его не предопределяем ни в коем разе. Такого рода вещи, такого рода симбиозы разных образовательных культур, они вообще характерны для современного мира. Так называемые университетские консорциумы, которые, конечно, создаются на базе крупных и известных университетов, но они существуют как такие межнациональные образования, работающие в разных странах, придерживающиеся приблизительно одних взглядов на образование, но с очень разными программами и специализациями. Такое смешение – это просто больше шансов дает. Что касается возвращения. Вы сказали, что часть выпускников уехала, но вернулась.
Выпускники не то, что возвращаются, но продолжают сотрудничество с Шанинкой в качестве преподавателей. Вот этот момент, насколько эти множества пересекаются? Вы знаете, по факультетам, по программам магистерским это не равнозначно. Например, на социологическом факультете эта традиция выдерживается очень прочно. Людям много куда ездят, они задействованы в очень известных полевых социологических исследованиях. Приходят на позицию деканов, за последние 20 лет несколько раз приходили вполне молодые, амбициозные, нахальные молодые люди, с которыми приходилось как-то возиться. Потом они дозревают до нормального декана и нормальным образом, конечно, сваливают.
Приходит новый, с которым надо возиться, молодой, амбициозный, нахальный, с которым надо договариваться, абсолютно нормальная система. Вообще-то на самом деле это малая модель того, что должно происходить глобально. Вот также люди обязаны приходить, использовать как трамплин… Преимущество молодой институции, которая может позволить себе как-то легко менять административный состав. РГГУ, сравнительно молодой вуз, можно увидеть, когда эта положение может как-то меняться, но меняется не так легко. А в вузах старых, с такой серьезной академической традицией, вроде того же Московского университета, как раз смена кадров происходит довольно сложно, прямо скажем, и часто бывают проблемы для роста этого института, для обновления административного состава, решения важных стратегических задач. Это вообще одна из ключевых проблем современного вообще мирового образования. Потому что, с моей точки зрения, несколько столетий существовавшая система школ, на которых строилось университетское образование, постепенно заменяется системой звезд. То есть не школа, как франкфуртская или там какая-то ещё, школа анналов, а появляется яркая фигура, и его, как молодого, подающего надежды спортсмена, начинают переманивать разные команды профессиональной высшей лиги. Вот он ездит на контракт по 3-5 лет в том или ином университете, читает курс, пишет книгу, ведет тройку-другую магистров, что-то такое, а потом переезжает ещё куда-то. К этому процессу можно относиться как позитивно, так и негативно. Лично у меня больше негативных ассоциаций, но это факт, вот институциональная система мирового образования.
Любимая аналогия про звезд и вообще сравнение с шоу-бизнесом системы нынешнего образования. В этом пространстве не хватает продюсеров, на мой взгляд, это отдельная совершенно история. Сергей, я надеюсь, что это не будет называться рекламой, я не успел заглянуть в уголовный или какой там кодекс. Нас спрашивают, сколько стоит у вас образование. Давайте, чтобы нас точно не засудили, как-нибудь округлите. На разных факультетах по-разному, все очень умеренно. Очень умеренно. Шанинка — гуманитарное образование, если серьёзно подойти к этому вопросу, это скорее больше социальные науки, но в России, в общем, мы привыкли к такому формальному разделению на физиков и лириков. Если не вдаваться в какие-то тонкости и методологии науки, то в общем все. Научное, все, что не про физику, химию и биологию, в общем воспринимается, как пространство гуманитарных наук. В связи с этими гуманитарными науками есть целый пласт вопросов, которые как-то хотелось обсудить, нам SMS, соответственно, об этом присылают. Потому что кто-то возмущен, что все это ради путешествий, получить степень магистра и улететь куда-то в дальние, зарубежные страны, а вроде гуманитарное образование – это такой имплант ценностей или, по крайней мере, такая прививка культурой. Собственно, как, на ваш взгляд, зачем оно нужно и есть ли на него сегодня спрос? Зачем, собственно, получать гуманитарное образование.
Эффективностью и неэффективностью гуманитарного образования
Нужно ли оно кому-то сегодня и есть ли у него реальный заказчик? История царица наук. Даже так. Да, я в это серьёзно верю. Потому что очень многие вещи, которые происходят в настоящее время или происходили в недавнем прошлом, они происходили в контексте неисторического осознания людей, которые принимали решения или людей, которые этим решениям вынуждены были подчиниться. С 18 века 37 раз принимались законы, тем или иным образом ограничивающие пьянство на Руси. 37 раз.
С одним и тем же результатом, безусловно, с одним и тем же результатом. 38 раз будем. И в принципе, понимаете, это такой пример, но не дело даже не в том, что было и чем это все закончилось. Конечно же историческое и вообще гуманитарное сознание – это вещь, связанная с высокой человеческой адаптивностью. Вот мир наш непредсказуем, особенно в настоящее время, когда все быстро изменяется. Ещё совсем недавно человек мог получить одно высшее образование и всю жизнь его эксплуатировать, работать инженером или учителем, чуть-чуть как-то его подвинчивая время от времени за счет каких-нибудь коротких курсов повышения квалификации. И в этом смысле технологии жили больше, чем жил один физический человек, грубо говоря, больше, чем 50 или 70 лет. А в настоящее время смена технологий идет быстрее, чем длительность человеческой жизни, значительно быстрее, 10 лет — и все меняется. Вспомните последние 20 лет. И в этом смысле, что делать образованию в этом смысле и в этом отношении? Как бы учить тому, чего уже не будет, оно как-то глупо. Если кто-то верит в прогнозы футуристов, которые делают эти прогнозы, ну, флаг вам в руки. В этом смысле тогда просто меняется, отчасти меняется, функция образования. Образование не для всех высшее, что образование — это конечно же воспроизводство элит в лучшем смысле этого слова и прочее.
Невозможно научить будущему. Можно научить человека или как-то подготовить человека к этому изменяющемуся миру, повысить его адаптивность. Ничего лучше гуманитарного знания в этом отношении не бывает. Но здесь же возникает вопрос об эффективности. Потому что на самом деле это вопрос о некоей способности если не предсказывать, то угадывать ход развития исторических событий или как-то объяснять.
Царица наук сегодня, ну, или не царица, такая наиболее важная область – это скорее биотехнологии. Недавняя новость, последних дней, о мясе из стволовых клеток, это отдельная история про стволовые клетки, откуда все это возникает. Мне кажется, что это как раз наиболее проблемная история, с одной стороны, продление жизни, с другой стороны, обеспечение нас различными продуктами, от которых мы бы загибались медленнее, чем мы привыкли. Но с другой стороны, вопрос, если возвращаться к гуманитарным наукам, об их эффективности, то есть, что они, собственно, нам приносят, что могут предсказать или как могут нам облегчить нашу жизнь. Даже в вашем примере с овечкой Долли или с этим кусочком мяса… Это уже далеко не овечка. Я понимаю, выращенное мясо за 250 тысяч евро, вот эти 150 граммов мясных волокон. Понимаете, какая штука? Просто продолжая даже то, что вы начали, да, следующий эпидемиологический переход, да, люди будут доживать до возраста Мафусаила, да, мы ведем речь о третьем возрасте, биотехнологические разного рода платформы этому способствуют.
Упираемся в гуманитарную проблематику, что, собственно говоря, эти люди будут делать в этом мире. Кстати, про стволовые клетки. Пользуясь случаем, сделаю небольшой анонс. 15 августа в культурном центре ЗИЛ Постнаука проводит очередные диалоги, раз уж мы заговорили о стволовых клетках, как раз будут диалоги о стволовых клетках.
Индуцированные стволовые клетки
Заниматься индуцированными стволовыми клетками, празговор об опухоли стволовых клеток, вообще о природе стволовых клеток. Будем, собственно, с этим разбираться. Естественные науки могут показать, но не могут вырастить 150 граммов и сказать вот, можно их съесть, например. Пока до конца непонятно, что будет, если съесть эти, собственно, выращенные волокна мясных тканей, что там будет потом. Может быть, лет через двадцать с человеком, который скушал это мясо, будет не очень хорошо, но пока, по крайней мере, можно вот это самое вырастить. А как быть с этим гуманитарным образованием? На самом деле в контексте нашей передачи важно ещё вникнуть, насколько это самое гуманитарное образование, целый ряд вопросов был в SMS и в сообщениях на сайте, о том, насколько оно может быть импортировано, потому что мы же говорим о российско-британском образовании, насколько эта, собственно, британская не люблю это слово гуманитаристика, вот эти гуманитарные науки британские или британского образца могут быть импортированы в Россию и, наоборот, насколько этот язык универсален и переводим? Я
дин из моих ближайших друзей и партнеров в этом проекте Шанинки, мой друг Андрей Зорин, профессор Оксфордского университета, прекрасно там преподающий, одновременно многие годы преподававший в РГГУ, имевший массу учеников, академический руководитель программ, которые мы в настоящее время с ним здесь, в Москве, затеваем, это что, насчет переводимости. Как? На людях это все вырастает, на людях, путешествующих по миру. В этом смысле конечно же далеко не все можно импортировать. Но появляются группы или люди, на которых вырастает вот эта очень интересная комбинация знаний, компетенций, квалификаций, способных применяться к той или иной культуре, вести исследования или делать проекты. Не имеем ли мы дело с ситуацией, похожей на, скажем, античность, когда переводчиков невозможно было научить. Нужно было просто найти билингвов, которые находились на стыке двух языковых культур, одновременно говорили, скажем, по-китайски и ещё на каком-то языке. И вот они становились толмачами, потому что естественным образом, находясь в определенной семье или языковой среде, они могли говорить на двух языках. Вот есть прекрасные примеры Андрея Зорина или Теодора Шанина, которые одновременно находятся на стыке как бы двух миров. Они же в этом смысле не появились естественным образом, они же не выросли на ветке. Это постепенное развитие, индивидуальная трасса, это путешествие человека по разным мирам. В этом смысле это тварная вещь, ее можно делать, ее нужно делать.
Хотим иметь дело с людьми не провинциальными, а способными работать в разных средах, в том числе в агрессивных, зачастую агрессивных, то в общем нужно, собственно говоря, этим симбиозом заниматься. Что касается вообще гуманитарии, я вам скажу так. Наиболее интересные, прорывные вещи, если мы уж про постнауку заговорили… Например, искусственный интеллект, это проекты, которые сочетают как минимум три компонента – это компонент гуманитарный, лингвистический, в частности, психологический. Это компонент, собственно, технологический, связанный с электронными или иными носителями, но это и компонент бизнесовый, бизнес-проектирования. Потому что искусственный интеллект, можно, конечно, заниматься этим фундаментально, но вообще это очень прикладные вещи, которые делаются и применяются. Сочетание вот этих трех вещей – технологической, гуманитарной и бизнесовой… Собственно, что такое современное урбан-развитие?Развитие городов, мегаполисов или малых городов. Это тоже самое. Это тема гуманитарная, образа жизни, среды, истории и привычек. Это очень технологическая область современного строительства, современных технологий строительства и материалов, это опять-таки бизнесовые проекты.
Социальные и гуманитарные науки
Не стоит задавать место социальных и гуманитарных наук на вершине какой-то пирамиды. Я просто говорю о том, что это есть необходимый элемент современной цивилизации, без которых прорывные вещи, в том числе и в высокотехнологичных областях, делать невозможно. И совершенно не случайно такие вещи, как аддитивная лингвистика или компьютерные науки и сознание, или психокогнитивистика, или вещи, связанные с историей языков, с проязыком и глубинными паттерными сознаниями современного человека, без этого никуда. Без этого никуда. Уважаемые коллеги, те же самые биотехнологии – это есть результат симбиоза гуманитарных, социальных, технологических и бизнесовых технологий. Далеко не все, я знаю, представители естественных наук с этим готовы будут согласиться. Один из создателей физтеха, конечно, он блестящий специалист по китайскому языку, китайскому искусству и знаток поэзии.
Прикладные способы использования социального и гуманитарного знания
В лучших университетах, когда дают физикам в качестве обязательного элемента программы историю литературы России. Гуманитарные институты которые существуют вне, как нам кажется, в общем традиционной модели университета. Есть университет, который предлагает некоторый универсальный спектр наук и дисциплин, который в этом смысле дает возможность физикам знакомиться с гуманитарными науками, философам знакомиться с физикой в рамках некоторой одной институции. Может быть множество разных зданий, как в Московском университете, люди не пьют чай вместе, но, так или иначе, это большая институция, которая имеет множество факультетов. Модель создана как гуманитарный университет, в котором только гуманитарные дисциплины и который сравнительно недавно, несколько лет назад, был признан неэффективным. Я поскольку там преподавал, буквально с сегодняшнего дня не преподаю, поэтому мне чуть легче об этом говорить, видел множество этих примеров неэффективности. Но насколько гуманитарная такая модель или модель, по крайней мере, такого независимого университета, зацикленный только на некоторый спектр дисциплин, может существовать?
Проект РГГУ идея Афанасьева, который своей энергией заставил это крутиться почти 25 лет. Проект выглядел привлекательно для многих. Недаром многие академические ученые пришли тогда в РГГУ и некоторые остаются там по сию пору. Я думаю, что в принципе, если говорить стратегически, там как раз основная проблема в закукливании вокруг собственно гуманитарного в традиционном смысле. Я бы сказал, что там не происходило, в последние годы, по крайней мере, как мне кажется, некоторой синергии между отдельными дисциплинами, а гуманитарное поле, оно едино, оно должно существовать как такая мозаика разных подходов, фокусов и так далее, но тем не менее это единая картина. Об этом можно подумать, сама инфраструктура этого университета не предполагала вот этого взаимного проникновения, как мне кажется. Это одна из проблем человека со стороны. В принципе, конечно, я думаю, что вопрос гуманитарного знания, гуманитарной науки -вопрос очень сложного, конечно, сочленения фундаментальной и прикладной.
Искусственный интеллект современная урбанистика, экранные визуальные культуры
Прикладные способы использования социального и гуманитарного знания, например, в больших проектах, как искусственный интеллект или современная урбанистика, или современные экранные визуальные культуры, как это там все живет. Но воспроизводство реальных специалистов возможно только, конечно, за счет фундаментального ядра. Вот это правильное сочетание фундаментальной и прикладной составляющей – это большое искусство, это большое искусство вот этого самого продюсера, который там, собственно, имеет дело с научным знанием, с научным мышлением. Продюсеров как раз особенно не хватает. Вы так аккуратно ушли от этой темы, сказав, что, ну, как наблюдение со стороны. Надо сказать, что сравнительно недавно, когда эта тема обсуждалась, эффективность, неэффективность, вас называли одним из наиболее вероятных, новых ректоров РГГУ или, может быть, самого вероятного, но вот эта как бы замена не произошла. Я не хочу копаться в политических деталях, почему или отчего, но если фантазировать, то все-таки какая-то программа или понимание того, как возможно реформирование такого гуманитарного университета, в общем, с серьезной историей, с хорошим именем.
Не очень эффективном положении оказался. Есть понимание, как, в том числе вот эти прикладные истории. Обсуждали, как это можно сделать, с тем, с кем я общался, когда такая гипотеза муссировалась о моем назначении. Нам удалось выработать, как мне кажется, некоторое представление о том, как должно все двигаться дальше. Да, в этом смысле одним из ключевых моментов было сочетание социальных и гуманитарных наук, фундаментальной и прикладной составляющих, определенная экономика процесса там должна была быть, безусловно. Но в принципе, конечно, там очень жестко стоит вопрос интернационализации.
Появление иностранных коллег, опять о том же самом. Да нет, даже, вы знаете, Ивар, нет, скорее ровно наоборот.
Являемся абсолютными лидерами, российское ассоциацию научное, с точки зрения изучения России или русской литературы. В этом качестве работаем в разного рода зарубежных университетах. Но очень мало лидеров, которые занимаются темами такого, не регионального или странового характера, а темами, стоящими действительно в повестке дня, современные гуманитарные или социальные мысли. В этом смысле реальное лидерство не обеспечено.
Горизонтальная мобильность
Формальныхе показатели по гуманитарным и социальным дисциплинам, откатываемся назад последние 20 лет. По количеству публикаций и индексу цитирования, но тем не менее после Тайваня и Норвегии. Нет в естественных науках, стоим значительно лучше. Но дело даже, может быть, не в этом, а вот, например, социология, наиболее успешная из социальных наук на территории России в таком международном сообществе, но при этом порядка 80 процентов публикаций не имеют ни одной ссылки. Даже так. То есть их не цитируют, их не смотрят. В этом смысле это невписанность такая. Что называется, потенциал есть. А куда его, собственно говоря, для чего это, действительно тогда возникает вопрос. Очень в таком телеграфном стиле я понимаю, что это надо у нас времени совсем не остается. Социальные и гуманитарные сообщества в других странах, не будем показывать пальцем, они не являются, собственно, экспертами в нашем понимании. Есть некто, принимающее решение, или какая-то элита, принимающая решение, а вот им вот эти умные ребята, знающие историю или урбанистику, чего-то советуют. Ничего подобного. Вот эти умные ребята, они и есть правящая элита. Они уходят работать в какую-нибудь администрацию, на достаточно высокие посты, кончается их срок работы, они возвращаются в университет, идут в бизнес, из бизнеса снова в университет.
Можно легко проследить на ведущих вузах или институтах. Именно. И не только в Соединенных Штатах. Англосаксонский мир, безусловно, французский. Надо сказать, что американцы некоторые из академического сообщества не очень довольны таким иногда перемещением, потому что, возвращаясь из бизнеса, зачастую представители каких-то корпораций лоббируют их интересы, но это отдельная совершенно тема. Отсутствует мобильность, находясь вне этого клуба, сложно влиять, в том числе и со стороны наших лиц, принимающих решения.
Институциональная проблема устройства гуманитарной и социальной экспертизы
Коренная институциональная проблема устройства гуманитарной и социальной экспертизы в современном мире, без которой очень сложно вести вот этот международный диалог. К худу или к добру, но у нас это не присутствует. И падение статуса гуманитарного и социального знания, оно, собственно говоря, и связано с недостатком вот этого рода контактов, вот этой интернационализации, входов в клубы, где не принимаются решения, но где эти решения обсуждаются очень содержательно. В этом смысле я могу назвать, наверное, в России двух-трех человек, которые представлены в этих клубах социальных и гуманитарных аналитиков.
Политологи говорили, обсуждали содержательность или действительную величину. Я просто говорю о присутствии в клубе. Или там… Конечно Успенский, конечно, это Кома Иванов. Все. Больше никого. Этот клуб, по всей видимости, нужно как-то растить или стирать эти границы, которые существуют между этими клубами.
